Это был наш первый выезд за границу. Отец сменил работу, в результате чего к его зарплате прибавился нолик в конце, что позволило проводить отпуск не в полуразваленной деревне у бабушки с дедушкой, а съездить в Европу и повидать мир. Амстердам был выбран вовсе не за те радости жизни, которыми он славен, а за свою интересную и древнюю историю и большое количество древней архитектуры. Кроме того, в шаговой доступности находились такие города, как Брюгге и Гент (Бельгия), куда можно было попасть по Шенгенской визе.
Итак, позвольте представить действующие лица данного фарса в трёх частях, с прологом и эпилогом:
Я – студент второго курса, 19 лет. Очкарик с признаками проходящего ботанизма, уже познавший радость пропусков пар и студенческих пьянок.
БРАТ – ученик 8 класса, ходячие мозги, знаток истории и архитектуры. Внешне – нормальный 13-летний парень, выглядящий чуть старше своих лет. Отлично шпарит по аглицки.
МАМА – преподаватель в математической школе и МГУ (мехмат), строгая учительница с 20-летним непрерывным стажем. Примечательно, что знание английского отсутствует.
Но это присказка, а история ещё впереди…
Для затравки…
Поездка не задалась с самого начала. В первый же день мы задались целью найти самую древнюю церковь. Уже начинало вечереть, когда мы таки её нашли, когда осмотрели – уже темнело, и тут мы поняли, что находимся в самом центре знаменитого и прекрасного Квартала Красных Фонарей (да-да, такой вот парадокс - Ауде-Керк действительно именно там и находится). Моя матушка, под ручку с двумя великовозрастными охламонами, была явно неправильно понята местными нимфами, которые при виде нас принимали самые вкусные позы за витринами, подсвеченными нежным красным светом, мы с братом были – разумеется! – в полнейшем восторге, а почтенная преподавательница, вся покраснев, тащила нас на выход, причём где выход – мы не знали (по карте брат НУ НИКАК не мог сориентироваться). Финальную точку поставил огромный бородатый араб-зазывала, который подпрыгнув к нам с братом, пропел по-русски хриплым басом: «ЫДЫ СУДААА!» (в помещении за его спиной два Аполлона с телами, намазанными маслом, страстно тёрлись друг о друга в обществе благодарных и разгорячённых зрителей), после чего мы припустили к выходу уже втроём. Брат, кстати, оказался самым прытким.
Вся остальная поездка проходила без особых приключений, не считая предпоследнего дня, когда мы чуть не стали преступниками… Но это – уже следующая история.
Первый блин…
Этот день был предназначен для поездки в Брюгге и Гент – по отзывам, два невероятно красивых города на севере Бельгии (отзывы, как оказалось, не лгали).
Мы с братом купили билеты в Брюгге, выяснили, с какого пути отправляется поезд, До поезда ещё было минут 20, и поэтому брат решил посидеть и повтыкать в карту. На скамейке уже сидели два парня лет 20, а на свободном месте стоял рваный пакет с обрывками бумаги (короче, мусор какой-то), который брат незамедлительно взял (оба парня почему-то замолчали и уставились на него), красивым броском с трёх метров точнёшенько отправил в мусорку и сел на освободившееся место, продолжая изучать карту. Парни обалдело молчали, пока один из них осторожно не тронул брата за рукав и не сказал: “Sorry, it was my breakfast” («Простите, это был мой завтрак»). Брат, не смутившись ни мало, ответил: “Oh, ye? One minute, please!” («О, да? Минуточку!») и, подбежав к мусорке, достал пакет и вручил его парню. “No, no, thank you!” («Нет-нет, спасибо!») заорали оба амстердамца и спешно покинули территорию. Тем самым освободив место мне и маме. Брат хотел было побежать и извиниться, но мама его отговорила – она побоялась, что ему просто набьют морду. Я ржал аки конь.
Всё страньше и страньше ©
В поезде мы прохохотались, повспоминали рожи двух несчастных непозавтракавших парней и немного успокоились. Ближе к концу поездки к нам подошёл контролёр и мы предъявили билеты. Бельгиец что-то пробурчал невразумительное с недовольным видом, на что брат сказал “Speak english, please!”. И тут бельгиец начал орать. Он орал, что в своей стране он будет говорить только на своём языке и никак иначе (орал он, кстати, на английском), что его задолбали тупые американцы, считающие, что весь мир – это Америка. Офигев от такого шквала, мама вырвала у него из рук билеты и демонстративно повернулась к окну, мы последовали её примеру и перестали слушать эту истерику (как выяснилось потом, зря). Прооравшись ещё минуты три, бельгиец плюнул, развернулся и ушёл. Итак, конечная. Мы выходим из поезда, на станции надпись – Брюссель. А наша станция назначения, напоминаю – Брюгге. А мы – в Брюсселе. Приехали, так сказать. Только потом стало понятно, что в совокупности надписи у нас с братом на майках («Colorado») и просьба говорить по английски привела к однозначному диагнозу (что мы - американцы). А в тот момент, когда мы отвернулись, он, видимо, и начал объяснять нам, что сейчас мы должны сойти с поезда и сделать пересадку на тот, который и довезёт нас до Брюгге. К сожалению, именно в этот момент он нас и достал настолько, что мы перестали слушать, чем и нокаутировали его бельгийское самолюбие окончательно.
Нон-стоп.
До Брюгге мы всё-таки доехали – повезло с электричкой. И в Гент успели. А вот дальше постепенно закрутилось шоу.
Уже вечерело, когда мы, уставшие и довольные, собрались обратно. На завтра у нас был самолёт в 9 утра – докуда должен был довезти автобус из отеля, отправлявшийся, соответственно, в 7 утра. В путеводителе было написано, что вокзал находится «По правую руку от статуи Мадонны». Мадонну мы нашли без проблем. Потом ещё одну. И ещё. А потом выяснили, что весь город состоит из статуй Мадонн различного калибра. Стали спрашивать, и тут нам повезло – какой-то англоговорящий дедок показал правильное направление.
В восемь вечера мы уже были на вокзале. Около касс народу нет. Вообще нет. Даже кассиров. Проходит какой-то служащий, мы братом подходим к нему и спрашиваем – где работающие кассы, на что получаем обнадёживающий ответ – нигде. В шесть часов все кассы закрываются. «Отлично, - говорю я, - а во сколько открываются?» «В шесть утра. А вам куда надо?» «В Амстердам» «А, ну тогда в шесть здесь останавливается поезд, следующий в Амстердам. Если вам повезёт [не шучу – именно так и было сказано], то вы сможете купить билет и добежать до поезда за 2 минуты, ибо в 6.02 он отправляется».
Итак, блестящая перспектива. Мы в чужой стране, завтра у нас кончается Шенген. До Амстердама , видимо, не доехать. Через 14 часов у нас самолёт, добежать, наверное, тоже не успеем. И тут начинается шумное обсуждение – что делать дальше. Такси? Не хватит денег, да и найти надо ещё такого идиота, который повезёт. Автобусная станция? Никто не знает, где она, город уже спать ложится. Купить билет на самолёт Гент-Москва? А как же вещи в отеле?
Через пару минут ора недалеко материализуется полисмен (милый такой дядечка, лет около 50, лысоватый и в очках). Он с видимым интересом поглядывает на нас, и ему явно интересно – чего это господа иностранцы так орут в девять (уже) вечера? Когда все способы (вплоть до «пойти в российское консульство и сдаться на милость победителя») были отвергнуты, я сказал «Давайте обратимся за помощью к полисмену!» и показал на него. Тот, учтиво улыбаясь, вежливо подошёл к нам и на чистейшем английском осведомился, чем может нам помочь.
Тут маму прорвало. На великолепном английском она стала объяснять ситуацию, да так лихо, что мы с братом и слова вставить не могли (напоминаю – знание языка ОТСУТСТВУЕТ!). Это был, на моей памяти, первый и последний раз, когда матушка шпарила на чужом языке – да ещё и так, что её поняли. Глаза полисмена с каждым маминым словом становились всё больше. Дальше между ними произошёл следующий диалог:
ПОЛИСМЕН: Мадам, ну я понимаю – ребята ещё молодые, неразумные, но как у Вас хватило смелости уехать в другую страну в последний день?
МАМА: Я была уверена, что мы сумеем доехать купить билеты на поезд. Я же не знала, что кассы так рано закрываются.
ПОЛИСМЕН: Мадам, но ведь ночью люди спят!
Пауза
МАМА: Ну, в моей стране железнодорожные кассы работают круглосуточно.
ПОЛИСМЕН: Простите, мадам, но из какой Вы страны??? {Степень изумления непередаваемая}
МАМА: Из России.
Дальнейшую фразу полисмена я помню дословно.
«Oh, from Russia?! [Гомерический хохот} Now I’ve understood!.. Why didn’t you tell me this early?»
«Ах, из России?! Теперь мне всё понятно! Почему же Вы раньше не сказали?»
Дальше он рассыпался комплиментами в сторону России и всех россиян в частности. Затем заговорил по делу: «Так. Через полчаса здесь будет проходить ночной поезд до Роттердама. Оттуда всю ночь курсирует электричка до Амстердама. Купить билет в кассе вы, конечно, не сможете, но я договорюсь с проводником, чтобы он оформил билет вам прямо в поезде. Это против правил, но всё лучше, чем ваше незаконное нахождение в Бельгии. Только одно но. На станции Брюгге вам необходимо будет сделать пересадку на другой поезд, но и об этом я договорюсь».
Полисмен мило проводил нас на нужную платформу, продолжая сыпать комплименты «стране с такими невероятными людьми», а в конце, когда поезд подходил – ещё раз повторил нам маршрут. Потом обратился ко мне: «Итак, на какой станции мы делаем пересадку?». Я был в лёгком ауте, поэтому ляпнул: «В Генте!» - «Неправильно! – расплылся в улыбке полисмен – Давайте я повторю вам ещё раз! Итак, …». Повторив нам алгоритм , он обратился к брату: «Итак, где мы делаем пересадку?». Брат был занят своими мыслями, поэтому сказанул: «На самолёт? В Амстердаме!» - «Неправильно! – улыбка стала ещё шире – Давайте я повторю ещё раз! Итак, …». На третий раз мы, не дожидаясь вопроса, оба уверенно ответили: «Брюгге!» - «Правильно! Молодцы!».
Он поговорил с проводником, мы оплатили билет, взяли распечатку и поехали. Полисмен на прощание помахал нам рукой. Вагон был пустой, только в одно уголке какой-то сонный негр читал газету. Вот тут нас пробрало на ха-ха. Мы вспоминали все подробности этого дня – начиная с выкидывания чужого завтрака, предполагали, что будет рассказывать про нас полисмен, тут ещё и отец позвонил. Когда он узнал, что мы не собираем чемоданы, а едем в электричке с двумя предполагаемыми пересадками, его чуть кондрашка не хватила. А услышав, сквозь наш хохот, что есть риск вообще не доехать, он мрачно молвил: «Что ж , веселитесь…» и повесил трубку. Потом, когда уже всё закончилось, выяснилось, что он закончил разговор в практически полной уверенности, что мы сидим, укуренные вдребодан, в одном из кабачков Амстердама.
Негр практически сразу вышел из вагона, проводник не появлялся. Время до Гента пролетело незаметно. В конце мама только велела вести себя потише, чтобы нас не забрали за хулиганство. На станции мы сошли, и тут – метрах в пятидесяти – зафиксировали взглядом троих полицейских, которые сначала внимательно поглядели в нашу сторону, а потом двинулись к нам. «Как в воду глядела» - сумрачно констатировала мама, и мы, не сговариваясь, с такой же скоростью двинулись от полиции. Полицейские чуть-чуть увеличили шаг. Мы тоже. В это время мама вещала: «Ничего, ребятки. Где я только не была, а вот в бельгийской кутузке с подозрением на наркоту мне ещё не доводилось бывать. Хотели приключений – нате, получите. По крайней мере, тёплая постель нам обеспечена». В кутузку нам почему-то не хотелось. Расстояние не уменьшалось, но мы постепенно стали переходить на бег. Полицейские начали что-то нам кричать и махать руками, но мы старательно делали вид, что не видим и не слышим и продолжали скачки по платформе. Но всё хорошее – и платформа тоже – когда-нибудь заканчивается. Мы заметались около забора. Брат предложил перемахнуть, но мама категорически заявила, что её возраст, может быть, ещё предполагает возможность драпать от бельгийской полиции, но скакать через двухметровый забор – это уже перебор.
Чуть запыхавшиеся полицейские остановились метрах в трёх от нас и начали говорить, что уважаемые господа иностранцы могут так не бежать, так как… наш поезд придёт ещё через двадцать минут, да и вообще на другую платформу. Они искренне дивились, как это мы не слышали их криков, чтобы мы остановились (!). Оказывается, тот милый дядечка из Гента уже позвонил и предупредил, что тут едут трое [абсолютно ненормальных] русских, которым надо помочь пересесть на другой поезд [, так как сами они не справятся]. Полиция проводила нас на поезд [,за нашей спиной крутя пальцами у виска], и пожелала счастливого пути до Роттердама [, облегчённо вздохнув, двери за этими неадекватными психами закрылись].
Мы уже морально устали, так что дальнейший путь проделали молча. Итак, станция Роттердам. Первая к двери подходит мама, резко стопорит и отчётливо, по слогам, произносит: «Ох***но». Это при том, что мата от неё я не слышал ни до, ни после этого случая. С другой стороны, выглянув из-за её плеча, я понял, что, в принципе, полностью с ней согласен.
Около двери полукругом стояло с десяток полицейских, которые с широченными улыбками, жестами и на ломаном английском приглашали нас спуститься. «Может, скажем, что это не мы?» - предложил брат. Взяв нас в правильный круг, полиция, подло хихикая, проводила нас до следующего поезда (было видно, что в Голландии знают, как обращаться с наркоманами) и пожелали счастливого пути.
Дальше до отеля доехали без приключений (если не считать того, что какой-то негр по дороге предложил мне прикупить героина), даже успели на ночной автобус, который довёз нас до места назначения. Дома мы были пол-третьего ночи.
В качестве эпилога…
Наверное, эти приключения кому-то покажутся банальными, кто назовёт их выдумкой. Я и не собираюсь вам что-то доказывать. В любом случае – обязательно посетите Амстердам, Гент, Брюгге – не приключений ради, а только ради той невероятной красоты, которую скрывают эти замечательные города.
ВСЁ!
